Любовь бывает разная

Предыдущую часть читайте здесь.

Предвижу два вопроса-возражения. Первый: и что же в этом плохого? Сам же писал: «шаг на пути к исправлению»! И второй: позвольте, разве счастье, сопутствующее истинной вере в Иисуса, безусловно, а проще — халявно? Разве не требует оно постоянной работы над собой? Разве дается оно тому, кто не пытается совершенствоваться в любви к ближнему? И разве эта любовь — не есть великий труд?

Полностью согласен с последним утверждением, но из уст проповедников неортодоксального христианства я ни разу не слышал ничего подобного. Демократичные переложения Идеи, разумеется, не обходятся без Заповедей, но их соблюдение в качестве непременного условия (под страхом Божьей кары) не оговаривается: не догма, мол, но руководство к действию. Любви нельзя научить, ей и не учат.

Но именно это и не позволяет радоваться пополнению христианской братии бывшими «братками».
Что есть христианство без идеи Любви? Одно сплошное всепрощение Всевышнего по отношению к человеку, т. е. гарантированная безнаказанность за «погашенный» покаянной молитвой грех. В сочетании с убежденностью в том, что все вокруг происходит исключительно по воле господней, человек, уверовавший таким адаптированным к собственной нечистой совести образом, перестает чувствовать за себя, за свои поступки всякую личную ответственность. Более того, функции совести он перепоручает Всевышнему. А тот добр и милостив, что совершенно несовместимо с той работой, которую совесть должна проделывать с человеческой душой. Христианство для такого человека — неисчерпаемый источник собственной правоты, гарант компенсации нанесённого земной жизнью ущерба; своего рода страховая компания, предоставляющая страховку от всего, причем в любой ситуации защищающая права и интересы своего «клиента».

Такая и сама по себе порочная жизненная позиция вдвойне порочна, когда возникает у человека, склонного к антиобщественным поступкам. И не важно, по какой причине человек оказался в ИУ. Возможно, сам по себе он «хороший» и безобидный, а закон преступил под гнетом «среды», в силу стечения обстоятельств или просто по пьяной дури. Факт остается фактом: человек сидит.
Важно другое — ведь кто-то не сел, в какой-то пограничный момент не совершив преступление, потому что испугался ответственности перед самим собой как высшим для себя судом, кого-то от рокового поступка удержал страх лишиться свободы. «Пораженный» верой без Любви, лишен этих «тормозов». Ведь и суд высший отныне не в себе, а на небе, Бог же все простит. И жизнь земная, а, следовательно, и собственная свобода, в свете обещанного царствия небесного уже не так ценна и значима.

Читайте дальше.

Константин Андреев.