И фамилию случайно вспомнил — Капранов ему фамилия была.
Я работал тогда воспитателем группы продлённого дня в 1-м классе в городе, мельком описанном в «Незнайке в Солнечном городе». Верней, это я в детстве думал, что Носов его имел в виду; ошибочно, конечно.
В школе меня в тот день ждали. Давай, говорят, к директору. Что за дела, думаю. Какие у нас могут быть общие интересы, если я люблю «Pink Floyd» и «ГО», а она вообще к музыке отношения не имеет?
Однако пошёл.
Очень я тогда на музыке был повёрнут.
Как я и догадывался, разговора о музыке не получилось. Директриса предложила сесть и обождать, пока разберётся с бумагами. Я потом об этом методе в книге психологического характера прочёл, но вот разбирала ли она сочинения иностранного автора или сама дошла, не знаю.
Доведя меня до приблизительно белого каления, подняла голову и с места в карьер спросила:
— Почему Капранов вчера без штанов ушёл домой после продлёнки?
Я представил Капранова с голой задницей на 30-градусном морозе и поёжился:
— Трудно сказать. Я не брал, у меня свои.
Конечно, я не подозревал, что женщина с красивым именем Анна Воронова может так кричать. Иначе бы я просто промолчал. Потому что откуда мне было знать, что Серёжка, первейший хулиган и пропащий уже, несмотря на возраст, снял вчера в классе школьные свои брючки, купленные ему школой же, потому что промокли от снега, да так в трико и ушёл.
Она кричала, а я научался ответственности.
Штаны, разумеется, отыскались в классе, за батареей, хорошенько высушенные.
В этом году Серёжка должен вернуться не то из армии, не то из тюрьмы — как знать, я ни разу после не был в городе с диковинным названием. Я ловлю себя на мысли, что вот эти забытые штаны сыграли в моей жизни странную роль — на меня вообще редко кричали: не давал повода. Где-то они у меня поселились, синие форменные Серёжкины брючки, глубоко, не давая расслабиться.
Неясно также, помнят ли они меня, мои первоклассники. Мальчик (не помню фамилию), который громко возмущался по поводу «чёрных»:
— Их надо зажать, как следует, что они не могли ни вздохнуть, ни… ни…
Тут он замялся, кашлянул и мужественно завершил:
— …ни букварик почитать!
Девочка Лена, двоечница, конечно, но красивая!!! Сидит на задней парте и что-то подруге украдкой показывает, потихоньку открывает тетрадь, медленно, у подруги глаза расширяются, ещё открывает, ещё… И в тот момент, когда подруга картинно вскрикивает «А-а-аххх», быстро её закрывает.
Так несколько раз.
Порнуху, думаю, принесли, что ли? Точно, порнуху. Ишь, пигалица… Аккуратно сзади стал, краем глаза наблюдаю.
А Лена опять приоткрывает дневник, и что я вижу?
Огромный, в полстраницы двындель!
Конечно, они и не обязаны меня помнить: у них воспитателей поменялось — не счесть, да, за столько-то лет. Наверное, они что-то такое припомнят, повстречав японских журавликов. Я их делал в качестве поощрения, для поддержания духа и просто, чтоб дёргали за хвост и смеялись.
Эй, где вы?