Мне часто вспоминаются летние деревенские вечера, когда я на недельку-другую приезжала пожить к бабушке с дедушкой. Было в них что-то особенное: приятное, согревающее душу и немного опьяняющее. Уж, не знаю, то ли густой деревенский воздух был тому причиной, то ли неспешные предсонные часы, когда я, уставшая от полуденной беготни, но довольная, усаживалась на лавку под ракитой и наблюдала, как в дверях дома появлялся дед в картузе, как он, кряхтя, брал старую гармонь и садился рядышком.
Хитро подмигнув, дед сдвигал картуз на бок, приглаживал седую прядь и клал инструмент на колени. Пальцы сначала осторожно, неуверенно, затем все смелее и смелее бегали по черненьким кнопочкам, подбирая знакомый мотив. Мелодия крепла, росла, заполняя собой все пространство. Дед играл, и его лицо озаряла счастливая улыбка, а в глазах мелькали веселые огоньки…
Во времена наших бабушек и дедушек гармонь и баян пользовались особым почетом. Без них не обходился ни один праздник, без них нельзя было прийти на гуляние в соседнюю деревню. Гармонист считался первым парнем на селе. А теперь такое увидеть можно лишь в старых советских фильмах да на фольклорных праздниках — нарядные народные карнавальные костюмы, гармонисты и балалаечники, жалейщики. И все-таки не перевелись еще гармонисты в колпнянских селениях, нет-нет да разведут запылившиеся меха, правда, не так дружно, не так громко, как в былые времена. Давайте с ними познакомимся.
Заиграй, гармошка, заиграй, баян, Исцелите душу от сердечных ран!
В роду Белокопытова Вячеслава Ильича из села Ярище кого ни возьми — все гармонисты, особенно старший брат отца, дядя Гавриил, был мастер «завести» мелодию так, что сердце щемило. В своей деревне он играл на всех свадьбах и проводах. А уж как ему, слегка захмелевшему, удавались страдания — всех деревенских баб на слезу прошибало!
Очень хотелось и племяннику научиться не хуже дяди играть.
— Моя первая гармонь — «Грамматика»: боковые пташечки были черные, а по ним цветочки разбросаны. Позже я поменял ее на другую, — рассказывает Вячеслав Ильич. — Садился летом возле хаты под рябину и играл до темна. А еще у нас забава была: гармонь за спину — и на велосипедах в Королевку, Тимирязево, Коротеево с местными ребятишками-гармонистами соревноваться, кто кого обыграет. Но больше всего я любил состязаться с крестным. Как сойдемся с ним на престольный праздник Козьмушку или Пасху — могли до позднего вечера не выпускать инструмент из рук.
Позже в Запорожье Вячеслав Ильич приобрел свою любимицу — гармонь «Беларусь». У него она уже 45 лет.
— Звонкая гармошка, на игру мягкая, что твой соловей заливалась. Сейчас дух уже не тот, баса и «голоса» разладились, меха протерлись, — сетует гармонист. — А мастера по этой части нет. Гармонь хоть и старенькая, но на игру пока удаленькая. Вячеслав Ильич так увлекся беседой, что незаметно слова переросли в песни и припевки.
В ход пошли «Барыня», «Елецкая», «Коробейники».
— Помнится, старики, слушая игру, говорили:
«Ты, гармошка-матушка,
Не хуже хлеба-батюшки.
Ты не кормишь, не поишь.
Но всегда развеселишь».
И это — истинная правда, — подводит итог разговору Вячеслав Ильич.
Е. Козлова.
«За изобилие»,
6 апреля 2011 года.
Один комментарий к “Первый парень на селе (часть 1)”