Новое и старое в деревне (часть 1)

Через десять лет после ВОСР журналисты советских СМИ писали о преобразованиях в деревне восторженным штилем. Что было правдой, а что выдумкой пропаганды, сейчас трудно судить.

Зачем же изображать бедность, да бедность, да несовершенство нашей жизни? Давайте, любезный читатель, прогромыхаем в телеге во проселочным дорогам, попрыгаем на колеях, повязнем в грязи, — и посмотрим, чем живет наша советская деревня, что в ней нового, что стало с ней за десятилетке революции.

Прежде всего: какие новые люди выдвинулись в деревне за эти 10 лет. Точнее: кто теперь участвует в общественной работе в деревне, кто ведет деревню за собою? Раньше—это был поп, за ним — кулак и помещик. Революция выгнала из деревни и попа, и барина, и кулака. Революция выдвинула новых людей. Деревней руководят ныне сами трудящиеся в лице партийных и общественных организаций: комитеты взаимопомощи, парт, ячейки, ячейки комсомола. Не чужды для деревни и различные добровольные общества, — вроде Осоавиахима, Красного Креста и другие.

Вот, вдоль дороги вытянулась, беспорядочно раскидала свои избы и избенки захолустная деревушка. На первый взгляд,— все то же, что и было не только 10, а и 20 и 50 лет тому назад. Те же подслеповатые, взлохмаченные, вросшие в землю хаты, те же расхлябанные крылечки, те же голопузые, босоногие ребятишки у околицы. Но это лишь на первый взгляд. Среди старых, сморщенных и убогих изб мы встречаем и несколько новых изб: они и размером больше, и ростом выше старых изб. Крыши на них не соломенные, а железные; в окнах видны фортки.

Надписи над новенькими воротами гласят, что избы эти выстроены в 1925 году. Это уже плоды революционного строительства. На крыше одной из изб высится кривой шест — антенна. Можно слушать новости со всего света, про погоду — в Москве, Ленинграде, погода львів, Берлин, Нью-Йорк. Заходим в первую попавшуюся избу, — из старых: в «красном углу» — всякие угодники—чудотворцы, начиная с благообразного Николая и кончая тощим Пантелеймоном—целителем. Пол — земляной. Почерневшая, давно не беленая печь, занимает четверть площади всей избы. На печи — все семейство.

С любопытством взирают на нас с печи и русые детские головенки и взлохмаченная, седая голова старого деда. За столом — сам хозяин избы, курит здоровенную цыгарку, поплевывая все время на пол. По столу, стаями, неторопливо разгуливают тараканы. Под печкой визжит поросенок. Из под лавки кудахчут куры, поддакивают им утки. Словом — старый быт. Хозяин — не разговорчив. Еле-еле отвечает на наши вопросы. По его словам — все плохо, и земли ему мало, и родит она плохо, и обужа-одежа дорога.

Идем в следующую, с иголочки новую избу. Чисто. Светло — много окон, — окна достаточно велики, одно из них с форточкой. Об образах и помину нет, —з ато висят портреты: Маркса, Ленина, Буденного. Стены сверкают белизной. На столе — радиоаппарат. Хозяин — словохотлив. Он — участник и империалистической и гражданской войн. Побывал на всех фронтах. Радиолюбитель — сам смастерил себе радио.
— Как живется?.
— Да не плохо… Хватает… На четырехполье перешел. Детишки обучаются в школе… С прежним и сравнить нельзя, разве могли мы детей в гимназиях обучать».
Вскарабкиваемся снова на телегу — едем дальше.

Читайте дальше.

«Здоровая деревня». 1928 год.