Продолжим публикацию материалов о Киргизии. И сегодня затронем историю возникновения социального и экологического дисбаланса в этом регионе. Сейчас много говорят о гуманитарной катастрофе, возникшей в Киргизии вследствие ошибок развития этого региона, отчасти допущенных в советский и постсоветский период управления этим государством (ранее республикой в составе СССР). Но вот какое интересное свидетельство я обнаружил в российской прессе конца XIX века.
Как известно, причины возникновения экологического дисбаланса всегда являются следствием неправильного направления жизнедеятельности человека. Именно об этом и пишут сейчас многие авторитетные экологи, в частности, украинский эколог прогнимак. Ошибочные приоритеты, несогласующиеся с гармоничным сосуществованием с окружающей средой и природой человека, позже и отзываются экологическими катастрофами.
И примером тому может послужить ошибка Российской Империи в выборе методов колонизации киргизских народов.
«Эти бедствия и болезни скота, весьма редко повторявшиеся прежде, а ныне получающие опустошительные размеры, также имеют свою причину; она лежит в уменьшении пастбищ, которые все более ограничиваются с урезками лучших земель, как по границам степей, так и внутри нее. Урезание и переход этих земель от киргизского к русскому населению и ограничение пастбищ не могло не иметь своих последствий. Выделение этих земель в казачью собственность началось с самого присоединения степей.
Как велико было это выделение земель из общего района, достаточно сказать, что, например, сибирское казачье войско тянется линией на 1,800 верст и получило в свое владение до 4.995,233 десятин земли, из которых 3/4 составляют удобные, то есть, лучшие земледельческие и луговые пространства; не менее того и в Оренбургской степи. Конечно, ничего нельзя было бы сказать против выделения земель в степи в пользу оседлого населения из государственной необходимости, если бы вдобавок эти земли шли все на пользу оседлого населения и под его обработку. К сожалению, раздача степных земель сопровождалась не всегда необходимостью, и бываете не всегда предусмотрительна.
Так, на казачье население в Сибири приходится по 110 десятин на каждую мужскую душу, тогда как, во-первых, не все казачье население занимается земледелием, и под пашнями приходится всего по 1 десятине на душу; во-вторых, оно и не может обрабатывать такое количество земли. Излишние земли составляют запас в доход войска, сдаваемый тем же киргизам за плату. Но, что уже сделано, то сделано. Пусть благоденствует казачье войско!
Вот, что важнее для современной жизни—вырезка земель, уменьшение пастбищ у киргизов не прекращается и, можно сказать, угрожает в будущем; между тем, нельзя сказать, чтобы также не заслуживало внимания положение более чем в миллион душ киргизского населения, с несколькими миллионами голов стад, дающих им пропитание. Наши степные области, как всякое населенное место, имеют свои экономические и жизненные интересы, которые не могут быть забываемы.
Инородное население — также наши подданные, поэтому задачи колонизации должны обоюдно соединить интересы оседлого населения с кочевым, которое должно быть тоже обеспечено. Только этим принципом могут оцениваться проекты колонизации степи. К сожалению, доселе вопрос этот разрабатывался часто односторонне и интересы кочевого населения приносились в жертву; вместо благоденствия поэтому в степи распространилась бедность, а поселки, образуемые искусственно и административно, далеко не были залогом земледельческой культуры.»
«Восточная Сибирь» 1883 год