Я сидел и думал о Гоголе, и что-то даже в голове знакомое попадалось, малороссийское, невеликодержавное, милое. Мокрые галки — одна штука, достаточное количество коней — 200 штук. В смысле — «Линкольн» мимо проехал.
Эге, думаю, да это же Бетси! Да, да, да, я её знаю.
Полистал Гоголя дополнительно.
Не Бетси, конечно. Щербаков.
Так что ж?
Настроение совпадает, так что — будто бы и Гоголь.
Однажды думал — думал и придумал я куплет
О том, что, не смотря на окружающую тьму,
Стремимся тем не менее мы вырваться на свет,
И даже зрим его, и даже движемся к нему!
Придумал — и почувствовал, что стали мне милей
И воды Днепрогэса, и Турксиба саксаул,
И девушка с серпом, и парень с молотом при ней,
И вечный бой курантов, и почетный караул…
(И вечный бой, и саксаул, и караул, караул…)
Но вдруг мне показалось, что куплет мой — сущий бред,
И глянул я в блокнот, не понимая ничего.
Мы движемся на свет — слова верны, а смысла нет!
Нет, что-то здесь пропущено и не уточнено.
И словно в темный ад свалился я из райских кущ,
В душе зашевелились кошки, на сердце — змея…
И пал я ниц, моля Того, Кто Благ и Всемогущ,
Открыть, в чем я неправ, — иль вынуть душу из меня!
(А то в ней кошки, кошки… на сердце — змея, змея…)
В конце концов явился мне спасительный ответ —
И, сам не свой от радости, я вновь полез в блокнот,
Нашарил там строку, где «все мы движемся на свет», —
И перед словом «свет» с размаху вставил слово «тот»!
И снова стали милы мне и НЭП и ГОЭЛРО,
И караульной службы развеселое «ать-два»,
И молот Работяги, и Колхозницы бедро!
И вся такая красная-прекрасная Москва…
(Такая красная-прекрасная Москва, Москва…)