В середине XIX века Россия осваивала Среднюю Азию исключительно с целью противостояния в этом регионе экспансии Британии. Никаких полезных ископаемых или нефти здесь никто добывать не собирался, просто устанавливали контроль над плацдармом, по которому проходил великий шелковый путь. Именно по этой причине и строилась только военная и транспортная инфраструктура (естественно с базой формирования фуража), не более того.
О нуждах коренного населения вообще никто не думал. Тех же киргизов не уничтожали, но и не несли в их жизнь то, чем они смогут кормиться в состоянии изменения устройства собственной жизни. Гораздо позднее за имперскую Россию эту ошибку частично выправил СССР — в Киргизии была создана мощная промышленная база, развивалось оседлое сельское хозяйство (без вытеснения кочевых видов), была создана туристическая инфраструктура.
Но об этом же писал в конце XIX века известный исследователь российского Зауралья Николай Ядринцев относительно нюансов, которые следует учитывать при осуществлении цивилизационной «мягкой» колонизации. Никто не заставлял Российскую империю внедрять среди степных народов откровенные западные танцы типа хастла или танго, но элементарная миссионерская работа Церкви была просто необходима в сочетании с элементарных светским образованием для детей киргизов.
«Кабинетные проекты весьма часто расходятся с практикой, а действительная и будничная сторона дела может представить совершенно обратную картину, поэтому и к настоящему проекту, несмотря на благовидные и предусмотрительные цели его, должно относиться весьма осторожно. Мы желали бы, прежде всего, предостеречь от тех смелых выводов и предположений, которые рисуют положение степей наших в другом виде, и которые рискуют открыть простор.
Для разных легкомысленных и решительных мер, уподобляющихся, при незнании дела «ташкентским проектам» и «ташкентской цивилизации». О прошлом цивилизующем влиянии русских в степях трудно говорить восторженно, но нельзя упускать из виду, что со времени присоединения степей русское влияние отразилось и не могло не вызвать существенных изменений. Нельзя поэтому говорить, что в степях ничего не сделано, и что на них обратили внимание только теперь новейшие прожектеры. В степях уже прошла целая история, здесь было немало опытов.
Колонизация совершила свое дело в степи, на всем пространстве Семипалатинской и Акмолинской областей рассеяны станицы и уездные города. Все это оттеснило кочевников, и дальнейшие эксперименты и опыты должны сообразоваться с экономическими нуждами населения. Поэтому на киргизские степи нельзя смотреть как на незанятые пустыни. Так, например, от киргизов отошло до 48,058 квадратных верст в пользу казачьего войска. Колонизация здесь может быть полезна при одном условии, если она будет применяться разумно. Раздача башкирских земель доказывает, к чему могут повести эксперименты легкомысленных цивилизаторов, этим воспользуется только спекуляция.
Заселение степи, правда, совершалось ранее исключительно казаками, но впоследствии примкнули и крестьяне, которые часто также обращались в казаков. Весьма важно изучить и рассмотреть, как отразилось столкновение русского населения, какие установились сношения, чем выразилась в степи русская колонизация, и как отразилась она на жизни кочевников. Для всего этого необходимо более обстоятельное изучение хозяйственного быта степи, и одни голословные указания здесь недостаточны. Всякое дело требует изысканий и размышлений. Какие угодья остаются в степи свободными, какие заняты, насколько степь удобна к заселению, и не было ли препятствий к земледельческой колонизации в физических условиях степи, все это должно быть оценено прежде, чем начать колонизацию».