Однажды волей случая попал в мастерскую МХАТ на занятие к самому Каме Гинкасу (кто не знает, худрук ТЮЗ, Москва). Причем, как водится, мне (театральному фотографу), как говорится, повезло — в этот вечер был мастер-класс фотографа Плотникова.
Если кто-то думает, что Плотников талантливый театральный фотограф, я скажу вам — таки нет. Фотограф он неплохой, но без искры, тем более по части съемок театра. Подозреваю, что вообще посредственность редкая (на фоне успеха в прессе и вообще той еще тусовке, шестидесятников).
Человек около часа рассказывал все о себе — как он Ленинград называл Питером аж с юности, как он и с кем водил дружбу, как его позвали туда и сюда. Редкое стариковское занудство, поверьте, да еще и сопровождаемое оханьем и хватанием за поясницу (продуло). Потом рассказал про своих детей, заботы и прочее.
А курс, должен заметить, был режиссерский, и с какого перепугу им фотограф давал мастер класс. Непонятно (ну, мне то у ж точно). Я сидел и все боялся задать вопрос о том, как снимать театр нужно. Но тут маэстро сам вспомнил про театр и последние 20 минут говорил о руках актеров, какими они должны быть и все такое.
И вот я вспомнил одну ситуацию, где я был и актером, и фотографом, и банку с пивом держал. Обратите внимание — руки актера: одна держит пиво, другая о нем повествует, а снимает то третья, и ни одна из них не ворочала никогда ЖБИ — разве что в молодости на армейских стройках. В далёком будущем, которого на фото рассмотреть невозможно, эти же руки будут класть керамическую плитку в собственной квартире, и это будет самая настоящая плитка Porcelanosa, со всей присущей коллекции нежностью и обаянием. Но вот в данный момент на снимке руки, далёкие от ремонтно-строительных работ.
А вы говорите мне, мол, Плотников и все такое.